На СИ лежит - ну пусть и тут будет... а вдруг кому-то позитива захочется?))
Царевна - лягушка.
читать дальше В некотором царстве, в некотором государстве, жила была Василиса. Дочь царская.
Как и полагается царевым дочерям в сказках, умница и красавица - то есть избалованная, взбалмошная, без царя в голове.
В возрасте осьми лет проявила ведовские способности - силою взгляда надела няньке на голову миску манной каши, коей та пыталась отроковицу накормить. После еще нескольких, выходящих за грань человеческих возможностей деяний, как-то:
- бесконтактно заставила онеметь эталонного будильного петуха тридесятого царя, по которому еще три соседних царства сверяло время, так орал, скот пернатый...
- превратила элитного бугая в слюнявого пацифиста - по лугу бродит, при виде бабочек от умиления пускает слезу, коровам во рту васильки приносит, а чтобы там ... - ни-ни.
- организовала дерзкий побег жареного лебедя прямо со стола пиршественной залы. Беглая дичь поселилась на пруду и еще два дня вводила дворню в тяжелое разумопомутнение - плавает, кормится, на "гули-гули" откликается... а вместо глаз - маслины заморские. И чесночком метров на десять пахнет аппетитно. На третий день немного обвыкшиеся мужики лебедя сетью поймали и употребили по прямому назначению.
И после этаких бесчинств, несмотря на горестные ахи и причитания царицы, даровитое чадо было отправлено царем-батюшкой в закрытый пансион "Заповедная Пуща", на воспитание и обучение к великому магу Мерл... то есть, великому кудеснику Кощею, где и должно было постичь полезную и безопасную волшбу, знахарство, травы да наговоры.
Владелец "Заповедной Пущи" и некоторого количества окрестных земель - мэтр-кудесник Кощей слыл мужчиной суровым, безжалостным и скорым на всевозможную расправу. Скольких добрых молодцев оплакала народная молва! И царевичей, и богатырей, и просто дураков... Когда количество погубленных царственных богатырей-дураков перевалило за полсотни, та же молва записала Кощея в бессмертные. Правда, спустя некоторое время якобы сгинувших соискателей Кощеевой гибели где-нибудь видели, но считали за благо не узнавать - любой стране нужны герои.
Отъезд Василисы, дабы не подрывать репутацию владельца пансиона - злодея и душегуба - по традиции был обставлен, как похищение: в заранее оговоренное время, посреди тронной залы, с дымом и искрами возникла призрачная фигура высокого, болезненно худощавого мужчины в доспехах, потрясла в воздухе большим блестящим мечом, сделала присутствующим козу, демонически расхохоталась, ухватила за косу царевну и так же, с дымом и прочей незатейливой пиротехникой исчезла. Далее последовали немелодичные причитания царицы "Доченька-кровинушка" с вариациями и безутешный недельный запой царя батюшки. Багаж царевны был доставлен вечером, тем же телепортом, но уже без лишней помпы. Для Василисы начались суровые ученические будни.
Вместо личной светелки в тереме - койкоместо в общежитской комнате на двоих. Мамок-нянек нет. Оно, конечно, схема 'все включено' - и постельное, и мини-бар со сластями всяческими в наличии, но все же... Одевайся - сама, причесывайся - сама, умывайся - и то сама. Девками сенными не покомандуешь - нету их. Подружки-соседки есть. Так они тоже, как минимум, княжны. И еще комендант - Костяная Нога. Про нее народная молва (не без участия бывших воспитанниц) тоже мнооооого всякого рассказывала. 'На лопату сажает, в печь пихает. А уж если съесть надумает - так даже косточек не оставит.' Это сами воспитанницы знали, что сие - иносказание есть. А молва - она такая. Все за чистую монету принимает. Да еще и удвоит. Вот и гуляли по царству страшные сказки о некой бабе, что девицами невинными да мальчиками-козликами регулярно закусывает.
Спустя некоторое время Василиса в пансионе прижилась, обвыклась и даже снискала определенную популярность - за бесшабашность и изобретательность в шалостях и вольнодумство. Постижение наук волшебных давалось царевне не так, чтобы уж совсем легко, но и без особых трудов. Успеваемость, в общем, была на уровне. А вот поведение... Ни разу больше 'уда' не было. Озоровала Василиса регулярно, со вкусом и выдумкой. И как-то раз все-таки дошутилась...
Золотого Петушка, конечно, несмотря на отчаянное сопротивление, крепкий клюв и острые шпоры в конце концов с насеста курятника подсобного хозяйства сняли и потом обратно на спицу водрузили. Но Кощей был страшно разгневан. Впервые за много лет он проспал рыбалку, поскольку попавший буквально в рай после векового сидения на спице, Петушок кукарекать вовремя не желал, а желал, как и положено, топтать кур. Для дачи объяснений Василиса была вызвана в кабинет ректора...
**********************************************************************
- Ква. - сказала лягушка. Правда, прозвучало это скорее как 'Куаааааааа' - внятно говорить с зажатой во рту стрелой было сложно.
- Ну ква, - согласился царевич. - Ты это... стрелу отдай, специальная она. Заговоренная на невесту.
- Ква! - лягушка аж подпрыгнула от радости. - Ква-ква.
- Стрелу отдай, - еще раз попросил царевич.
- Не-а. - отчетливо произнесла лягушка и, чтобы у царевича уж точно не осталось никаких иллюзий, отрицательно помотала головой.
- Отдай. Она того... невесту искать.
- Ну так ква! - сообщила лягушка и, как положено примерной невесте, скромно потупилась.
- В смысле - 'ква'?! - опешил царевич. - Ты, что ли, невеста?!
- Ква, - стыдливо подтвердила лягушка и залилась своеобразным румянцем.
- Да как же это... Мне же это... рукодельница... Красавица... долг супружеский...
- Ты, Ваня, не ква. - успокоила его лягушка, перестав изображать застенчивость. - Все будет кваки-кваки. Женись, не сомневайся.
- Ну... ежели так... - Иван протянул обретенной невесте ладонь, сложенную ковшиком.
...Очень скоро царевич убедился, что принесенная им с болота живность не просто говорящая лягушка - плод положительной мутации, а уж точно благородных кровей. Будучи принесена в терем и вызволена из поясной сумки, повела себя по-хамски... пардон, по-царски: с пола - на лавку, с лавки - на стол, прямо с ногами, по столу - шлеп-шлеп к блюду с заморским фруктом виноградом, лапкой ягодину цоп - и в пасть, вторую цоп - и в пасть. И щурится блаженно. У Ивана с души камень свалился - ну не может обычная беспородная лягушка из средней полосы вообще знать, что это - виноград, а уж тем более оный жрать и довольно при этом щуриться. Опять же, уж на самый пиковый случай, приобретение было небесполезное. Для репутации и домашнего шарма. Уж если что, жена-невеста, почитай, у каждого есть, а вот лягушка, виноград жрущая - диво невиданное, можно сказать, раритет. Лягуха тем временем еще пару ягодин употребила, да и говорит:
- Вот, значит, и пообедали. Теперь и отдохнуть с дороги не мешало бы. А квак ты, Ваня, думаешь - где мне с дороги отдохнуть?
- Так это, - растерялся Иван - Давай я тебя в подпол пущу. Там сыро и комары водятся.
Однако подобная радужная перспектива 'невесту' почему-то не прельстила. Она легла на бок, закинув лапу на лапу и задумчиво протянула:
- Вот смотрю я на тебя, Вань... а не дурак ли ты, часом? Ты лучше сразу признайся, чтобы не было меж нами никаких недомолвок. Дурак - оно, кванечно, звание не шибко почетное, но жизнь сильно кваблегчает. Спросу меньше и прощается больше.
- Это чего это я дурак? Я ж как лучше хотел... Ты - лягушка, в подполе - сыро и комары.
- Ты, Вань, опять не ква, - удрученно констатировала лягушка. - Я, Вань, невеста! Царевна! Красавица! А ты после всего этого - болван неотесанный. Остолоп. Кволух.
- Так что тебе, перину, что ль? - хмыкнул царевич.
- Правильно мыслишь, Ваня! - одобрила лягушка. - Только откуда этот сарказм? Разумеется, перину! Кровать с балдахином. Комод резной. Сундук платяной. Зеркало венецейского стекла. Пуфик с гнутыми ножками, орехового дерева. И все это в масштабе соответственно моему росту. И чтоб к вечеру все в красном углу стояло. Ты уж, Ваня, распорядись. Да, и чернавку пришли. Пузико чесать. А на ужин, Вань, я фуа-гра люблю. - лягушка замолчала и мечтательно зажмурилась, давая царевичу возможность переварить услышанное.
**********************************************************************
- Вот что сыны мои... Хочу посмотреть, каковы хозяйки невестушки ваши. Пусть каждая к завтрему испечет по караваю.
Воротился Иван домой невесел, ниже плеч буйну голову повесил...
- Что случилось, Вань? Кручина? - земноводная невеста отвернулась от зеркала и с любопытством воззрилась на Ивана. Царевич убито кивнул.
- Ну так жалуйся! Сейчас порешаем!
- Хочет батюшка, чтоб ты к завтрему каравай испекла. Праздничный.
- Каравай? Не кручинься, Ваня. Будет каравай. Ты это, водки выпей и спать ложись. Утро вечера мудренее. И фрукты к ужину в той лавке больше не бери. Обманули тебя, Вань. Не фейхоа это была, а клюква крашеная.
...Поздно ночью Василиса, морщась от молодецкого храпа потенциального мужа, сидела за столом - скомканная лягушачья шкурка валялась на полу рядом - и выводила отвыкшей рукой на лежащем перед ней небольшом кусочке бересты:'Привет, Машка! У меня тут такие новости - закачаешься! Я вроде как замуж выхожу. Жених ничего себе, царевич, подробности при встрече. Обхохочешься. Да! У меня к тебе просьба. К утру нужен каравай. Праздничный. Ну там, с цветочками, колосочками... сделай, пжалста, ты ж у нас в этом деле - искусница. Целую. Василиса.'
Закончив упражняться в чистописании, Василиса сложила берестяную полоску пополам и, зажав ее между пальцами, быстро зашептала - ты лети, лети, листок, через запад на восток, через север, через юг...
А наутро едва продравший очи Иван обнаружил на столе роскошный белый каравай с вензелем батюшки в обрамлении колосьев пшеничных.
...Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-царевич, царь сказал:
- Вот это хлеб, только в праздник его есть.
...Домой Иван вернулся с целой корзинкой всякой фруктовой разности.
-А теперь хочу я взглянуть, каковы ваши невесты рукодельницы. Пущай каждая мне к завтрему соткет ковер.
Пришел Иван домой - едва ноги волочит. Сел за стол, подпер кулаками буйну голову и закручинился...
А лягуха перед зеркалом сидит и кусочком огурца морду мажет. Через плечико глянула:
- Чего еще батюшка удумал?
Вздохнул Иван.
- Хочет на рукоделье твое глянуть. Велел к завтрему ковер соткать. Вот.
Лягушка хмыкнула и продолжила прерванное занятие.
- Квавер так квавер. Будет тебе, Ваня, квавер. Работаем по прежней схеме. Ты - стакан и баиньки, а я - трудиться, трудиться и еще раз трудиться, как завещал великий ректор.
...Той же ночью через запад на восток ушла еще одна депеша: 'Еще раз привет, Машка. Тут у меня еще одна кручина нарисовалась. Ковер нужен. Ты с Варькой Юдиной поговори, а? Ей-то - только глазами по стенке поводить, на сон грядущий. Она девка своя, думаю, не откажет. Скоро буду с новостями. Василиса.'
...Глянул царь на ковер, что старший сын принес:
- Э, да его только на крыльце стелить.
Глянул на ковер среднего:
- В сени его.
Развернул Иван-царевич свой ковер, златом-серебром, да хитрыми узорами изукрашенный - так и ахнул царь:
- Ну а этот по праздником только в тронной зале стелить.
Еще седмица миновала - вновь зовет царь сыновей.
- Ну что ж, сыны, хочу теперь посмотреть, каковы собой невесты ваши. Будет завтра пир великий, приходите с ними вместе.
Вернулся Иван-царевич домой поздно. Во дворе долго с кобелем сторожевым разговоривал, бедой своей делился, в сотоварищи звал, обещал ко двору представить. В светелку вошел, аки зверь дикий, на четырех; лавку повалил, долго и с изумлением разглядывал кота, потом велел ему снять с себя сапоги. Кот слегка ошалел, но сапоги снял. Лягушка взирала на это с явным интересом.
- Что-то ты, Ваня, сегодня лишнего квакнул. Прямо Хануман-обезьяний царь. Зверьми, вон, повелеваешь. Я тобой, Вань, горжусь. Только что случилось-то?
Царевич поднялся с пола, не без труда зафиксировал себя в вертикальном положении, горестно махнул рукой, зачем то исполнил несколько па вприсядку, запутался в ногах и упал. И уже оттуда, с полу, поведал о беде-кручине.
- Так чем ты недоволен, Вань? На пир зовут, танцы будут. Хорошо же, Вань! Знаешь, как я на болоте по всяким мероприятиям соскучилась? Мы едем, Ваня, даже не думай!
- Ну дык... как же... - донеслось с пола - Братья с девицами, я - с лягушкой... Батюшка, конечно, тебя за каравай с ковром уже любит... и хозяйка, и рукодельница... ну так лягушка же!..
- Ты, Вань, я гляжу, обидеть хочешь. Лягушка, лягушка... это расизм, Ваня! И апартеид! Слушай сюда. Хотя... может, лучше с утра?
- Н-н-нет. Сей же час говорить велю! - закапризничал с пола царевич.
- Ну ладно.Значит, пойдешь на пир один...
От донесшегося снизу горестного всхлипа, наверное, дрогнуло бы сердце даже у коменданта Яги. Невеста тоже прониклась.
- Не кручинься, Ваня. Пойдешь один. Но ненадолго. Царь спросит - скажешь, что невеста твоя прихорашивается, скоро будет. А как гости за столы сядут да по первой примут - раздастся на улице стук да гром. Ты тут встань, да скажи - не пугайтесь, гости дорогие, это моя лягушонка в коробчонке едет. И ни о чем не беспокойся. Тебе же русским языком говорено было - все будет кваки-кваки. Ты только вели с утра к карете своей пару-тройку железяк привязать - стук да гром обеспечить. Ступай теперь спать, Вань.
Ночью известным уже маршрутом была отправлена новая грамотка: 'Привет, Машунь! Завтра, наконец, заканчивается моя болотная ссылка. Жди, к вечеру буду. Привет девчонкам. Василиса.'
...Иван-царевич и пошёл один. Вот старшие братья приехали с жёнами, разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмленными. Стоят да над Иваном-царевичем смеются:
- Что же ты без жены пришёл? Хоть бы в платочке её принес. Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.
Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за скатерти браные - пировать.Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затрясся. Гости напугались,
повскакали с мест, а Иван-царевич говорит:
- Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка, в коробчонке приехала.
Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях, и выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье - частые звезды, на голове - месяц ясный, такая красавица - ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать.
Когда Василиса вошла в трапезную, сидевшие за столом дружно шумно выдохнули. Кто-то гулко сглотнул. Царевна, стыдливо очей не поднимая, лебедушкой к месту пустующему возле Ивана поплыла. Иван вскочил. Потом сел. Снова вскочил. Отодвинул лавку, вместе с сидящими на ней. А Василиса царю - поклон, жениху - поклон, за стол села - глаз не поднимает, лишь тарелочку малую к себе придвинула. Иван вкруг себя орлом смотрит, небрежно этак:
- Что тебе положить, дорогая?
А экс-лягушка, румянцем залившись, отвечает певуче:
- Ну я, право, не знаю... такое изобилие...Паштета разве ложечку да яблочка наливного...
- Изволь, - ответствует Иван, миску ведерную серебряную к себе пододвигает, да черпаком чеканным добрую порцию паштету набирает, да невесте в тарелку лихо - шмяк! Потом нож охотничий из ножен выхватил, красно яблочко ловко так наколол и тоже невесте. А Василиса толику малую паштета вкусила; сидит, всем своим видом крайнюю степень довольства выражает. Из кубка, Иваном же пододвинутого, малый глоток медовухи сделала. Поели гости, попили, кликнул царь музыкантов. Пришли гусляры да дудари, ложкари да эгегейщики, плясовую заиграли - сидят гости, отдуваются сыто, в пляс пускаться не спешат. Братья-царевичи со своими невестами тоже будто к лавке приросли. Тут Василиса Ивану шепотом:
- Что-то, Вань, гости заскучали. Как-то непродуманно у вас с культурной программой. Ни конкурсов никаких, ни в фанты поиграть. Дай-ка я спляшу, что ли.
Взяла с Ивановой тарелки кость от гуся немалую, да вроде как в рукав платья сунула. На самом-то деле на пол незаметно бросила. Взяла кубок, еще глоток малый сделала, да ко второму рукаву наклонила - вроде как меду пенного туда налила. Из-за стола встала, в центр залы вышла, каблучками притопнула да по кругу павой пошла. Махнула правым рукавом - где вроде как мед был - стало озеро. Махнула левым рукавом - поплыли по озеру лебеди. А царевна пляшет - залюбуешься. Жених тоже не отстает - вкруг нее такие коленца выкидывает... Закончилась музыка, сели Иван с Василисой на место, царь выжидательно на старшего со средним глянул и музыкантам махнул - давай, мол! Встали царевичи, невест своих в круг зовут - тут одна полкубка в рукав - из рукава на подол шелковый потекло. Стоит старшего брата невеста - дура дурой, вся как есть в медовухе. Вторая выводы сделала, что что-то не так с озером, но с лебедями фокус решила повторить - в рукав аж три кости гусиных сунула. Вышел средний с невестой, музыка грянула. Молодица каблучком притопнула, рукавом взмахнула - кости по гостям шрапнелью. Одна - так лично царю-батюшке в лоб монарший. Самодержец аж побагровел.
- Эт-та, - говорит, - как понимать? Как неудавшееся покушение?
А Василиса в платочек кружевной хихикает.
- Вот, - говорит, - Ваня, и продолжение культурной программы. Клоуны пришли, Бим и Бом. Умора.
В общем, удался пир. Иван от счастья просто на седьмом небе - это ж надо, брильянт какой бесценный на болоте добыл!И красавица, и рукодельница, и в веселье, вон, затейница какая. Всю дорогу до дому Иван-царевич с Василисы взгляд не сводил. Как доехали, Иван невесте из кареты выйти помог да и в терем направился, а Василиса у колодца задержалась, водицы студеной испить. Вошел Иван в горницу - а на полу шкура лягушачья валяется. Тут посетила царевича вдруг мысль огорошная - а ну как она опять в лягушку обернется? Зачем ему такое надоть? Схватил Иван-царевич шкурку да в печь и кинул. Вспыхнула та пламенем зеленым, невиданным, скукожилась да исчезла без следа. Тут и Василиса вошла.
- А хорошо погуляли, Ваня! Кажется, век целый на пирах не была. Я тут Ваня, тебе кой-что сказать должна... А кстати! Тут вон, прямо где сапогом стоишь, шкурка моя лежала лягушечья... ты не наступил на нее, часом?
- Спалил я ее, Василисушка, - умиленно сообщил царевич. - Не хочу, чтоб краса такая в тварь болотную сызнова обратилась. Будь женой мне какова сейчас есть и заживем счастливо.
- Хм.. - Василиса задумчиво потеребила кончик косы. - Хотя... Ага! Так... - картинно всплеснула руками и заголосила - Что наделал ты, Иван-царевич!! Дня одного не дождался!! Нельзя было кожу лягушачью трогать! - она вдруг строго глянула на Ивана. - До завтра. Нельзя. Было. - затем продолжила в прежней тональности - Подождал бы день единый - век бы я с тобой оставалась, а теперь должна вернуться к Кощею - и вновь строго добавила - Заколдовал он меня. На три месяца и три дня. Завтра срок выходил. Ищи теперь меня в царстве Кощеевом! Это от тридевятого если считать - верст тридцать на север.
Загудело тут что-то, гром за окном грянул, окутал Василису дым черный.
- Прощай, Иванушка! - только вскрикнуть успела и исчезла.
**********************************************************************
Василиса, потупив очи, стояла перед солидной дубовой дверью, лишенной всяческих там традиционных резных вензелей-завитушек. Ее украшала лишь строгая, блестевшая начищенной медью табличка: 'Ректор лицея-пансионата Бессмертных К. М.'
- Входи, Берендеева. - дверь сама собой распахнулась и Василиса шагнула в кабинет. К. М. Бессмертных, подтянутый мужчина лет пятидесяти на вид (короткая ухоженная бородка, высокий лоб, густая шевелюра с элегантной проседью, мудрые усталые глаза, строгий камзол оливкового оттенка), сидел за массивным письменным столом. На вошедшую воззрился с легкой отеческой укоризной.
- Ну вот, Василиса, закончилась твоя ссылка. Очень надеюсь, она пошла тебе на пользу и ты сделала правильные выводы. Опять же смею надеяться, что ты не дашь мне повода вновь применять к тебе дисциплинарные взыскания. С завтрашнего дня можешь приступать к занятиям. Расписание твое, ввиду потерянного времени, уплотнится, но думаю, ты справишься. Да, кожу лягушачью вернешь ключнице.
- Хорошо, Кощей Маклаудович. Только шкурку ключнице сдать... не получится. - в голосе царевны промелькнуло едва заметное злорадство.
- Почему? Ты ее что, на болоте бросила? Нехорошо, Берендеева, так с казенным имуществом... Невелика, конечно, потеря, но все же.
- Не бросала я шкурку, - обиделась Василиса. - ее Иван сжег. Случайно.
- Иван... сжег... Какой Иван? - полюбопытствовал ректор. - Он что, на шашлыки на болота выезжал?
- Иван-царевич. Мой жених. А сжег в печи. В тереме. Не захотел, чтобы я снова в лягушки превратилась. Не могу, говорит, стерпеть, чтоб краса такая... любит меня очень.
- Берендеева! - взвыл Кощей. - Ну скажи на милость - ну как вы даже на болоте! даже на дне озера! умудряетесь царевичей находить, которые немедленно вас страшно любить кидаются? Добро б еще просто любили. Платонически. По переписке. Так они же все сюда прут. Спасать! Спасатели! Твой-то хоть куда идти не знает? Не явится?
- Знает... - Василиса потупилась и затеребила кончик косы. - Наверное, явится. Любит меня очень. - и подняла на ректора взгляд, полный святой простоты и наивности.
- Берендеева... - простонал ректор, роняя голову на руки.
**********************************************************************
- Позвал я вас, любезная Ядвига Горынична, чтобы сообщить пренеприятное известие...
- Что?! Неужели Берендеева понесла? - Ядвига Горынична, элегантная сухощавая дама бальзаковского возраста, осуждающе поджала губы.
- Нет, ну что вы... Боги миловали.
- Тогда?.. Неужели опять жених едет?
Кощей Бессмертных горько вздохнул.
- Едет.
- Богатырь? - сварливо осведомилась госпожа комендант.
- Царевич.
- И мне нужно опять наклеивать идиотский нос из папье-маше, надевать нечесаный седой парик, неопрятные обноски? Отправляться на дальний кордон?! Поить? кормить? топить ему баню? А потом рассказывать маловразумительные истории о том, где искать вашу смерть? Простите меня, Кощей Маклаудович, надоело! В конце концов, давайте примем в штат какую-нибудь народную сказительницу! Пусть она этим и занимается... Наш народ просто невообразимо талантлив на сочинение всевозможных нелепиц!Вы себе не представляете, что рассказывают обо мне эти дикие необразованные люди!! Они даже не могут правильно произнести мое имя! Они сократили его до некой невнятной 'Яги'! Они называют меня 'бабой', это оскорбительно!
- Ядвига Горынична, - просительно протянул ректор. - Расширение штата придется согласовывать с учредителями. Да и потом, женихи бывают два-три раза в год... а остальное время что ваша народная сказительница - профессиональный, между прочим, сочинитель нелепиц! - что будет делать? Вы представляете себе, сколько нового и интересного о нас она насочиняет от скуки? 'Подлинные истории Заповедной Пущи' в семи томах! Ну я вас очень прошу, Ядвига Горынична.
- Но я уже не знаю, что им говорить! Меч-кладенец уже был, сильная и бессильная вода - тоже. За волшебным непробиваемым доспехом ходили уже трое. За осиновой стрелой с серебряным наконечником - тоже трое. Что теперь? Может быть, старым надежным способом: солнце жаркое высоко, колодец далеко, стоит копытце, полно студеной водицы ... Нам как раз требуется молодой бычок.
- Какой бычок, Ядвига?! - возмутился ректор. - Я же говорю - царевич! Дипломатический конфуз, еще дружину пошлют...
- Берендеевой до диплома полгода осталось, защитится - расколдуем царевича... Небольшое дежа-вю... и всех проблем.
- Нет, Ядвига Горынична. Бычок-царевич не годится. Пусть, как все идет смерть мою искать.
**********************************************************************
Долго ли, коротко ли шел Иван-царевич, дошел до глухого леса. Там стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.
- Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, ко мне передом.
Избушка повернулась к нему передом, к лесу задом. Иван-царевич взошёл в неё и видит - на печи, на девятом кирпичи, лежит Баба-яга, костяная нога, зубы - на полке, а нос в потолок врос.
- Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? - говорит ему Баба-яга. - Дело пытаешь или от дела лытаешь? Иван-царевич ей отвечает:
- Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде напоила, накормила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.
Баба-яга его в бане выпарила, напоила, накормила, в постель уложила, и Иван-царевич рассказал ей, что ищет Василису Премудрую.
- Знаю, знаю, - говорит ему Баба-яга, - она теперь у Кощея Бессмертного. Трудно её будет достать, нелегко с Кощеем сладить... Ну да ладно, помогу я тебе. На море-окияне, на острове Буяне...
**********************************************************************
- Нет, Ядвига Горынична... Я, конечно, весьма признателен за то, что вы спровадили этого... ммм... хм... жениха. Начало - так просто великолепно! 'На море-океане, на острове Буяне...' - поэтично. Эстетично. И главное - далеко! Дуб, на златых цепях сундук - тоже ничего. Хотя, Ядвига Горынична, на будущее... цепи лучше простые. Железные. Бюджет лицея, все-таки, не резиновый, на каждого... хм... жениха златых цепей не напасешься. Да, я помню, что маршрут и антураж был оставлен на ваше усмотрение. Да, я понимаю, что репутацию солидного, зажиточного и безжалостного злодея надо поддерживать. Но все же златые цепи - это перебор! Но дальше? Дальше-то? В зайце - утка, в яйце - иголка! Вы это как себе анатомически представляете? И почему, собственно, иголка? Смерть на конце иглы! Ядвига Горынична, я вам что, Спящая Красавица? Конечно, молодой олух, ломающий у ворот иглу в ожидании моей немедленной смерти, земли трясения, рушащихся стен - зрелище весьма поучительное для девиц, скороспешно собирающихся замуж... Наводит на полезные размышления об умственной полноценности избранника. Но все же! Это же теперь нужно как-то воплощать! Я вас очень прошу - в следующий раз, пожалуйста... что нибудь попроще!
**********************************************************************
- Итак, дорогие мои выпускницы, ведуньи и кудесницы, пришло время последней курсовой работы. Дальше - диплом. Я долго размышлял над заданием, но обстоятельства сложились таким образом, что тема нашлась сама, скажем все 'спасибо' Берендеевой... Сейчас эта тема на лихом коне, прямолинейно и равномерно, согласно еще не открытому для широких масс третьему закону пока не родившегося Ньютона, движется в сторону острова Буяна, с целью поиска и обретения некоего артефакта, якобы скрывающего в себе мою смерть. - ректор прошелся вдоль лекторской кафедры, слегка сутулясь и заложив руки за спину. Хмыкнул.
- Твой, что ль? - шепнула Чудова-Юдина Василисе. Та нервно кивнула.
- Добравшись до Буяна, вышеозначенный индивид должен обнаружить там заранее описанные ему магически-материальные субстанции, а именно: дуб, сундук на златых цепях, зайца, фаршированного уткой, в утке - яйцо, в яйце - искомый артефакт в виде иглы.
По рядам учениц пролетел горестный шепоток.
- Потише, пожалуйста. - Кощей Маклаудович взошел на кафедру. - Создание дуба... отродясь на Буяне дубов не росло! Кхм. Итак, создание дуба мы поручим... э-э-э.. ну, скажем, Варваре Чудовой-Юдиной, как несомненному специалисту в области преобразований живой природы из одного вида в другой. Изготовление сложнофаршированной живой матрешки поручается Марье Водянкиной. Создание иглы с сопутствующими спецэффектами, как то: гром, блеск молний, легкое землетрясение обеспечит нам Татьяна Медногорская. Сама же виновница всего этого паноптикума займется трансформацией обслуги в некоторых вспомогательных животных. Вопросы?
В аудитории воцарилась унылая тишина, лишь откуда-то с 'камчатки' явственно донеслось:
- Ну ты, Васька, стееерва...
- Вопросов, я вижу, нет. - подытожил наставник юных кудесниц. - Тогда с завтрашнего утра извольте приступать.
**********************************************************************
Приказ по лицею - пансионату 'Заповедная Пуща' N15/8
'Сим документом приказываю: Откомандировать на о. Буян сотрудников военизированной охраны пансионата М. Берова, Ф. Соколова и кухонного разнорабочего Е. Карасева сроком на 7 (семь) дней, в обликах, соответственно: медведь, сокол, щука. Трансформацию произвести на территории пансионата. Трансформированных сотрудников после необходимого легендирования доставить на о. Буян телепортом за счет пансионата. Суточные выдать соответственно тарифу, день приезда - день отъезда считать за одни сутки. Ректор пансионата 'Заповедная пуща' Бессмертных К. М.'
**********************************************************************
...Долго ли, коротко ли, добрался Иван-царевич до острова Буяна. Видит - стоит, шумит высокий дуб, на нем казённый сундук, а достать его трудно. Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц - и наутек во всю прыть. Пустил ему вдогонку Иван каленую стрелу и убил. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на неё сокол кинулся, как ударит её - утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море. Тут Иван-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах...
**********************************************************************
Господин ректор стоял у открытого окна своего кабинета, опершись руками о подоконник и с выражением унылой обреченности на лице внимал происходившему у ворот. У ворот орали. Вдохновенно. Молодецким, еще ломающимся баском.
- Выходи, ворог! Довольно тебе, злодею, бесчинства учинять, лихо сеять, деток малых сиротить да невест чужих воровать! Выходи, злодей, пришла твоя смерть неминучая!! С самого Буяна, из яйца, вот она, гляди! Выходи, гад ползучий!!
Кощей устало прикрыл глаза и потер ладонями виски. Жених вопил вот уже с полчаса - это начинало утомлять. Пора было выходить.
Добрый молодец у ворот тем временем немного сменил репертуар:
- Василисаааа! - заголосил он. - Суженая моя!! Краса ненаглядная!! Это я, Иван-царевич!! Я смерть Кощееву добыл!! Недолго тебе осталось в плену у злодея проклятущего маяться, слезами горючими обливаться!!
- Михайло Потапыч! - крикнул Кощей в окно. - Открывай ворота, впусти гостя. Да скажи, пусть ноги вытрет. Небось сапожищи в тине все. Иду я! - и направился к двери.
Минуту спустя во дворе заскрипел отодвигаемый засов.
- Заходи! -появившийся в воротах здоровенный - чисто медведь - мужик приглашающее махнул рукой. Знакомый голос. Странно, - подумал Иван, решительно шагая вперед.
Картина, открывшаяся ему за высокими зубчатыми стенами, также не соответствовала расхожим представлениям о мрачном логове великого и ужасного злодея. Ни тебе кольев с отрубленными головами, ни тебе уродливых химер, ни даже вульгарных крапивных зарослей. Уютный особнячок с табличкой 'Учебный корпус', чисто выметенный двор, мощеный брусчаткой, к крыльцу особняка ведет дорожка выложенная из желтого кирпича.
- Ноги вытри. - буркнул за спиной зверовидный мужик. Нет, определенно знакомый голос!
С крыльца учебного корпуса спускался высокий, чуть сутуловатый мужчина приятной наружности.
- Я вас слушаю, молодой человек. - обратился мужчина к царевичу. Иван растерялся. Потом взял себя в руки.
- Мне Кощея! - вызывающе бросил он.
- Я вас внимательно слушаю.
- Ты... вы - Кощей?
- Точно так-с. Бессмертных, Кощей Маклаудович, к вашим услугам.
- Умри, злодей! - взвился Иван, выбрасывая вперед руку с зажатой в ней иглой. - Вот она, смерть твоя!
'Злодей' близоруко прищурился.
- Неплохая вещица. Изящная. Бронза, малахит уральской работы... Строго, лаконично, но со вкусом. Молодец, Медногорова. Отлично. Определенно 'отлично'. Так чего вы хотели, юноша? - Кощей оторвался от разглядывания иглы и поднял глаза на царевича.
- Погибели твоей, - как-то уже не очень уверенно ответил Иван.
- Зачем она вам? - искренне изумился господин Бессмертных.
- А не будешь ты больше... это... детей малых сиротить... девиц красных красть... - уже совсем неуверенно вымолвил добрый молодец. Оппонент поморщился.
- Молодой человек! Ну посудите сами! Девицы... сироты... ну зачем мне, в моем возрасте, подобные развлечения? У меня элитное учебное заведение! Двенадцать этих самых девиц бунтарского возраста! Поверьте, юноша, мне и так хватает хлопот! А вы предлагаете мне гоняться за ними по пяти десяткам царств! Увольте-с.
- Но ты... вы... злодей и погубитель, - все же не сдавался Иван. Кощей вновь поморщился.
- Вы, молодой человек, сами-то в это верите?
Некоторое время Иван молчал.
- А! Понял я! Морок ты напустил, колдун проклятый! Сейчас сломаю иглу - рухнет морок и узрю я твое обличье злодейское истинное!
- Экий вы, молодой человек, право... Нет, я могу, конечно, устроить здесь для вас небольшой цирк. Вы ломаете иглу, я падаю, бьюсь в конвульсиях... Михайло Потапыч, - он кивнул на привратника - тоже. Гремит гром, в землю бьет пара цветных молний, все вокруг рушится, вы оказываетесь в чистом поле... без Василисы. Но мне бы этого не хотелось. Хотя здесь и, как вы изволите видеть, относительно чисто, но все же осень. Камень, знаете ли, уже холодный. Да и, повторюсь, возраст.
- Как - без Василисы? - тупо спросил Иван.
- Вот так. Сломаете вы иглу или не сломаете - Берендеева до защиты диплома и официального окончания учебы этих стен не покинет. Это однозначно. - и сказано это было настолько твердо и уверенно, что царевич понял - не покинет. Однозначно.
- А как же мне теперь... - совсем растерялся он. - Она ж невеста моя. И батюшка уже благословил.
- Вот! - Кощей Маклаудович наставительно поднял палец. - Тогда у меня к вам компромиссное предложение. Вы получаете на руки макет головы злодея в масштабе один к одному и отправляетесь с ним к родителям Василисы за благословением. О том, что с их дочерью все в полном порядке господин и госпожа Берендеевы прекрасно осведомлены. Макет головы - для бояр и народа. Получив от батюшки Василисы благословение в письменной форме, возвращаетесь сюда, передаете благословение мне, получаете свою ненаглядную Берендееву... а дальше - честным пирком, да за свадебку, мед-пиво по усам, ну и так далее. Так как? Устраивает это вас?
- Угу. Годится, - буркнул окончательно деморализованный и сбитый с толку царевич.
- Вот и славно. - господин Бессмертных мягко улыбнулся. - Потапыч! Макет из кладовки принеси.
- Слушаюсь, ваше высокородие! - рявкнул мужик и вразвалочку, чуть косолапя, направился куда-то вглубь двора.
Буян. Медведь. Не губи, Иван-царевич, я тебе пригожусь. Так вот откуда голос знаком. Ну что ж. Сейчас голову возьму - и за благословением, - с огромным облегчением подумал Иван.
На СИ лежит - ну пусть и тут будет... а вдруг кому-то позитива захочется?))
Царевна - лягушка.
читать дальше
Царевна - лягушка.
читать дальше