Флэшмоб. Стихотворный.

[ernahel]

Осалила  SWORN.
Пять дней постить стихи, которые соответствуют настроению. В свою очередь, осаливаю  Хагрин,  SofiaSain,  Арис и  Cardis
День 1.
Мир — сотворён. Границы — отвердели.
Который раз по счёту сотворён?
И, верно, не на будущей неделе
очередной великий сдвиг времён.

И потому-то думается людям,
что неизменен будничный уклад.
И мы живём. И мы друг друга судим.
И кто-то прав. И кто-то виноват.

Сумеем ли за малое мгновенье
понять, что ни один из нас не прав,
когда Господь для нового творенья
смешает с глиной контуры держав?
Евгений Лукин.

День 2.
Пьяный дервиш

Соловьи на кипарисах и над озером луна,
Камень черный, камень белый, много выпил я вина.
Мне сейчас бутылка пела громче сердца моего:
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!

Виночерпия взлюбил я не сегодня, не вчера,
Не вчера и не сегодня пьяный с самого утра.
И хожу и похваляюсь, что узнал я торжество:
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!

Я бродяга и трущобник, непутевый человек,
Всё, чему я научился, всё забыл теперь навек,
Ради розовой усмешки и напева одного:
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!

Вот иду я по могилам, где лежат мои друзья,
О любви спросить у мертвых неужели мне нельзя?
И кричит из ямы череп тайну гроба своего:
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!

Под луною всколыхнулись в дымном озере струи,
На высоких кипарисах замолчали соловьи,
Лишь один запел так громко, тот, не певший ничего:
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!
Н. Гумилев.

День 3.

МИРИЛЛ

Спальня как будто колодец ундины, тайный подводный русалочий грот. Пахнет забвением, холодом, тиной, что-то тоскливое разум грызёт. Вот бы окно распахнуть, прокричаться - самый естественный поворот. Вышивка вьется на стареньких пяльцах...
- Мирилл, никто не придёт.
Да, это самый естественный выход - выкричать боль и отдать темноте, Мирилл давно с репутацией психа, нервной актриски а-ля варьете. Кажется, кто-то ляпнул намедни - вроде старухи из пьесы "Макбет". Сплетни, конечно, дурацкие сплетни...
- Город прислушивается к тебе.
Город с почтеньем, готовностью, жаждой слушает каждый случайный каприз. То, что несчастье случится однажды, чувствует Мирилл где-то внутри. Крик разольется по улицам, пьяно в небо уткнется, увьет фонари. Город накроет колючим бураном.
- Мирилл, в окно до утра не смотри.
Видишь, теперь эта боль лишь снаружи. Снег бьется в стекла, как чокнутый рой. Пусть он кого-нибудь насмерть завьюжит, главное, что это все не с тобой. Кто-то уйдет и не сможет вернуться, кто-то кого-то спасет, как герой... Сливки лакает из битого блюдца верный и ласковый твой домовой.

Снова - спокойствие, вышивка, пяльцы, кошки, глинтвейн и немое кино. Сны не сбываются - даже не снятся. Сплетни? Да полноте, ей все равно. Синие ленты вплетая в косицу, Мирилл беспечна и счастлива, но... Что-то плохое однажды случится.
- Город безумно влюблен - и давно.

С. Ролдугина.

День 4.
ТАЛАНТ

ни таланта, ни воли... и наглости даже нет.
будешь вечно смотреть в спину тем, кто ушёл вперёд.
обустроен кусочек мира, прикрыт, нагрет,
только кажется, это нагретое - не твоё.
компиляцией из чужих и банальных строк
ты выводишь роман в механических дневниках.
от рожденья до зрелости будто обед в бистро,
потому под шестым и под пятым болит слегка.
мир несётся вперёд - сер, безжалостен и свинцов.
сколько здесь ни беги, ты не сдвинешься на микрон.
можно биться в стекло окрылённым едва юнцом,
можно в это стекло равнодушно смотреть в метро.
вот портрет мечты, где по краешку чёрный кант.
так воздушный дворец превращается в долгострой.
из железной монеты ростком не взойдёт талант.
ты боишься, что он не взойдёт и из золотой.
С. Ролдугина.

День 5.
* * *
На излёте века
взял и ниспроверг
злого человека
добрый человек.
Из гранатомёта
шлёп его, козла!
Стало быть, добро-то
посильнее зла.

Е. Лукин. 1997